интервью с Надей Грицкевич

До того как начать работать вместе, мы с Варей дружили. У нас общая большая компания друзей, мы отмечаем вместе Новый год. Однажды так получилось, что мы случайно обе оказались в Петербурге на закрытии выставки «Музыка на костях», сыграли песню Александра Вертинского «Над розовым морем» и с тех пор не расставались.

Между большими концертами с группой все время хочется придумать что-то камерное и сосредоточенное. Таким стал наш с Варей акустический лайв. Варя – прекрасная пианистка, я очень полюбила ее воздушные аранжировки, в которых, с одной стороны, слышны мелодии оригинала, а с другой – появляется новая динамика, а иногда даже настоящая драма.

Мне кажется, что чистое акустическое звучание всегда будет актуально, потому что восприятие именно такой музыки зашито в человеческую природу. Когда люди собирались у костра в пещерах, и еще довольно долгое время после этого, собственно говоря до изобретения первого усилителя звука, музыка, которую писали люди, напрямую зависела от акустики помещения, в котором в тот или иной период она исполнялась.

Хоть нашу программу и нельзя назвать с технической точки зрения акустической, потому что я использую вокальный процессор, а Варя часто играет на электронном пианино, мы называем ее акустической, потому что хотим, чтобы она так ощущалась. Что касается сложносочиненных аранжировок, то мне кажется они у нас довольно-таки такие, хехе.

Я не могу сказать, что у нас были какие-то мотивы, но когда мы начали, наверное, появился какой-то азарт – какие ещё песни можно сделать, как ещё можно их изменить, не изменяя, потому что за годы работы песен у меня накопилось довольно много. И конечно чем больше мы играем концертов с Варей, тем больше я привыкаю к этому тесному контакту со слушателем, и тем больше втягиваюсь в него. Все-таки когда громыхает прямая бочка, не услышишь тихий вздох в аудитории, а именно в нем иногда самый кайф.

Ну и я люблю очень, что у нас с Варей появилась своя система молчаливого общения глазами во время концертов. Так мы можем обсудить получился ли припев, кто сидит в первом ряду и полицейский произвол, не произнося ни слова.

Кажется, нас пригласил сам музей. А нам просто показалось, что это будет очень уместно, и мы согласились)

Я сейчас делаю альбом со своей группой, мы конечно же делаем новые песни. В плане творческого развития альбом для меня сейчас основной приоритет. Плюс с октября я буду работать куратором курса Songwriting в Московской Школе музыки, а Варя, кстати, будет преподавать на моем курсе фортепиано! И я невероятно волнуюсь и одновременно с нетерпением жду этого времени.

Я честно говоря никак к нему не отношусь, я где-то говорила об этом. То есть я обожаю сказки, но в плане музыки мне кажется, что наше поколение (ну а про следующее что уж говорить) уже немного вырвано из этого контекста. Помимо русских народных танцев в школе и передачи «Играй, гармонь» по Первому каналу, я с народной музыкой не сталкивалась. Именно поэтому я не старалась сделать эти колыбельные похожими на русскую народную музыку, мне кажется вообще к осовремениваю этого звучания надо очень аккуратно подходить, осторожно даже я бы сказала. Оно таит в себе много опасностей, любой шаг может обернуться пошлостью. В итоге я очень довольна тем, что получилось.

Поскольку я не исполняю эти песни, я уже от них отделилась, и мне иногда даже удивительно думать, что это я сделала).

Варя летит сейчас в самолете Москва-Нью-Йорк, поэтому отвечу снова я! Мы с Варей кое-что задумали, надеюсь сейчас у нас освободится какое-то количество времени, и мы начнем работу над новым проектом, в котором Варя будет солировать. Так что ждите обновлений!