Бенедикт Андерсон в своей
теории воображаемых сообществ рассматривает нацию как сконструированное комьюнити, идея которого изначально нужна была власти, а люди поддерживают ее по умолчанию, не подвергая сомнению. «В конечном счёте именно это братство на протяжении двух последних столетий дает многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать за такие ограниченные продукты воображения».
Что объединяет меня с Василием из деревни Лаврово (все совпадения имен случайны)? То, что мы оба русские? А объединяет ли это меня с ним?
Андерсон тут же предлагает связь нации и стиля: «Сообщества следует различать не по их ложности / подлинности, а по тому стилю, в котором они воображаются». То есть, говоря «русские» мы по умолчанию подразумеваем что-то, что отличает «русского» от «не русского». Русские разных губерний – великороссы, – рождались и проживали на определенной территории, но объединяющая нас ниточка оборвалась с развитием транспортного сообщения и отмиранием принципа «где родился, там и пригодился».